Уходили… кому-то казалось безмолвие – светлым,
Светлым даром, а estel со временем раны излечит.
…Безметельная ночь обнимает за тонкие плечи,
У вина золотистого запахи меда и пепла.
В тишине расплетаются судьбы на нити основы,
Превращаясь в узорную ткань твоего гобелена.
Наши лица, деянья – вовек не изведают тлена,
И вовеки веков ты рисунок не сменишь на новый.
Здесь тенями становятся руки, и пылью – страницы,
И свеча, оплывая на стол, помнит больше, чем Валар.
Все попытки подняться над роком… Но этого мало,
И серебряный сумрак все глубже ложится на лица…
II. Olori Falmewa
Мудрой зовут… Дар предвиденья: Дар ли? Расплата ли? –
Вечное марево дня неизбежным расколото.
Слышишь, над волнами чайки о ком-то расплакались –
Выйдешь ли снова встречать ты рассветное золото?
Шелест веков по ступеням – цветение яблони…
Чьи-то шаги за оградой …встречать? Возвращаться?…
Время стекает на плечи холодными каплями.
Дождь размывает следы и не учит – прощаться…
Даже трепещущий парус – лишь таянье тени.
Голос срывается – песне над морем стелиться.
(Только превыше Судьбы меж узорных сплетений
На гобеленах у Фириэль – белые птицы)
Даль горизонта… попробуй, сочти расстоянья.
Мир, искаженный и страшный, вмести на страницы.
В час, когда горстью отмеришь свои расставанья,
Точку, не глядя, поставь, чтоб бесслезно проститься.